Щербаков: за двумя зайцами не побегу, а одного хочу поймать.
14 ноября 2016
— Вы один из немногих волейболистов в стране, который предан одному клубу. Несколько странно, когда человек, рождённый и начинавший свой путь в большой волейбол в приморском Таганроге, успевший поиграть за команды Ростова и Краснодара, опять-таки в тех же южных краях, оседает в Сибири...
— И нисколько об этом не жалеет. Просто в своё время захотелось в жизни что-то поменять, понятно также, что класс исчезнувшего вскоре ростовского СКА, да и той краснодарской команды меня не совсем устраивал. Мне хотелось выступать на новом, более высоком уровне. И пусть «Кузбасс» начинал свой путь с самого низа, я верил, что он быстро вырвется на большой волейбольный простор. Когда твои собственные амбиции совпадают с задачей,
какую ставит перед собой твой клуб, получается полная гармония интересов. Я хочу состояться как спортсмен, как волейболист.
— А вы считаете, что в 31 год вы ещё не состоялись как игрок, будем говорить, высокого класса, востребованный в своей команде и призывавшийся в студенческую сборную и выигравший с ней Всемирную универсиаду?
— Считаю, что мне есть куда расти. Ведь человек живёт, когда ему есть к чему стремиться. А если такой цели нет, он начинает постепенно «зябнуть».
— Познакомившись с вашей биографией, пришёл к выводу, что генетически вы должны были стать именно центральным блокирующим. Шучу, конечно. Но ведь ваш отец в своё время выступал именно в этом амплуа, а из вас пытались сделать и связующего, и доигровщика.
— А вы знаете, ведь в каждой шутке есть доля правды. Отец, как учитель, и впрямь сыграл определённую роль в выборе не только вида спорта, но и позиции, на которой я играю. Он первый знакомил меня с особенностями, нюансами действий центрального блокирующего.
— Никогда не считали, сколько за время выступления за «Кузбасс» в команде сменилось тренеров? Наверное, с десяток?
— Ну, наверное, поменьше, но где-то около этого.
— А можете назвать кого-то из них, кто, на ваш взгляд, оказал на вашу игру наибольшее влияние?
— У каждого из наставников своё видение тренировочного процесса, свой взгляд на объём нагрузок. И некоторые из них, как бы это получше выразиться, видели и чувствовали команду, игроков, а другие были далеки от этого. Что и приводило к частым сменам руководства. Но мне было интересно работать с каждым из тех, кто возглавлял «Кузбасс». От каждого я получал определённую долю знаний, столь необходимых для роста, совершенствования своих волейбольных навыков. В любом случае ты должен выполнять тренерскую установку, даже если бываешь не совсем согласен с тем, что от тебя требуют. А от ошибок никто не застрахован — ни тренер, ни игрок.
— В одном из интервью вы заявили, что собираетесь опровергнуть теорию, что на позиции блокирующего должны выступать исключительно высокорослые игроки, а у вас «всего» 197 сантиметров. Ну и как, это вам удалось?
— Не до конца. Я же отметил, что ещё не состоялся до конца как игрок. (Смеётся).
Так что у меня ещё есть время.
— А разве тот факт, что вас признавали лучшим блокирующим чемпионата, не подтверждает ваш тезис? Кстати, напомните, сколько раз вы были лидером в своём амплуа и ваша фотография по полгода красовалась, словно на доске почёта, на главной странице сайта агентства «Волейсервис»?
— Дважды. Но в российском чемпионате я не смогу назвать игрока моих габаритов, который, скажу так, состоялся как блокирующий.
— В современном российском, может быть, такого и нет. А вот в советском такой игрок был. Вашего же роста. Это Юрий Сапега. Мало того что он хорош был на блоке, он ещё и на приёме превосходил настоящих доигровщиков. Так что могу порекомендовать по возможности разыскать записи матчей с участием Сапеги-младшего. Они вам могут здорово помочь.
— Спасибо за рекомендацию. В детстве я смотрел волейбольные трансляции. Правда, тогда показывали не так много матчей. Разве что с больших соревнований.
— Вам уже 31 год, а вы вовсе не собираетесь заканчивать карьеру. Тот же Александр Савин, которого считали в мире чуть ли не эталоном игрока вашего амплуа, ушёл из большого волейбола, когда ему не было и 30.
— А мне ещё рано. Я ещё стремлюсь к цели, о которой мечтает, наверное, каждый спортсмен такого уровня — надеть форму национальной команды и сыграть на больших соревнованиях. Поэтому никаких других мыслей на сегодняшний момент у меня нет и быть не может. Сами знаете: за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. А я хотел бы этого самого зайца изловить. Одного. Как в детстве родители учили: если ты делаешь уроки, то нельзя в это время слушать музыку. Так и сейчас: если ты занимаешься любимым делом, то должен отдаваться ему полностью. Что будет потом? Когда придёт время, решу как глава семьи, чем буду заниматься.
— Вы уже корнями вросли в сибирскую землю. Наверное, и супруга у вас местная?
— Вовсе нет — она из Таганрога, ещё точнее — из соседнего подъезда. У нас с самого начала была договорённость, что если мы поженимся, то она должна будет сопровождать меня всегда, где бы мне ни пришлось играть. В ответ услышал: «За тобой — хоть на край света». Конечно, ей непросто, потому что она не может пойти на постоянную работу, так как летом мы на два месяца уезжаем в Таганрог. Она не может самовыразиться. А вот дочь у меня сибирячка. Она занимается танцами,
уже ходит в художественную школу и готовится пойти учиться на следующий год.
— Этот вопрос я задаю всем, с кем общаюсь в последнее время: кого вы видите на месте тренера сборной России?
— Не думаю, что я компетентен говорить на эту тему. Но вы правы, интерес к этому вопросу огромный. Прежде всего это должен быть русскоговорящий специалист. Потому что иностранцу, что уже было доказано, непросто достучаться до души россиянина. Нам в клубе сейчас повезло — и Туомас Саммелвуо, и Никола Джолито свободно общаются на русском. А во главе сборной должен стоять тот, кто сам играл на высоком уровне, кто обладает определённым тренерским опытом, успел поработать с командами, которые принимали участие в серьёзных турнирах, кто способен наладить контакт с игроками. Конкретную же фамилию я вряд ли назову.